class="p1">— Ничего не надо. Все заражены, обращаются не все, про иммунитет слышали? Чеснок, имбирь, лимон едим?
Карим запричитал, — Чеснок едим, лимон не едим, плов едим, барашка едим. Иммунитета нет.
Равшан подтянулся на руках, выглянул в окошко, — Дядя Карим, страсть Господня, два охранника водителя жрут. За ноги из машины выволокли.
В коридоре что-то явно начало происходить, возня крики, знакомое урчание.
Лена отвлеклась, — Охранник по коридору ходит, урчит. Может подманить как-то, ключи отобрать.
Цыган хмыкнул, — Не поможет, это только в кино бывает. Камеры так устроены — изнутри не открыть, даже если ключи будут.
Добавил совсем печально, — Если бы можно было выбраться, я бы здесь не сидел.
Молчали долго, никто ничего дельного предложить не мог, угрюмо переглядывались и шептались по-своему. Лена как могла рассказывала про новый мир и жизнь в Улье. Таджики слушали, хмурились и лопотали по-своему.
Стемнело. Строители сидели пришибленные новостями, тело на полу начало ощутимо подванивать. Повторно любви похоже никому не хотелось. А нет, ошиблась. Цыган аккуратно прилег рядом, обнял сзади — ну как не дать хорошему человеку.
Спали урывками, в полной темноте говорили по очереди, чтобы услышать изменения в голосе. Нормально перезнакомились. Лена раз семь выслушала технологию укладки кафеля и на клей, и на пену, и на голый раствор. Более кошмарной ночи не вспоминалось. Церковь с молящимся Валентином не в счет. Побоище у муров, пожалуй, тоже.
Утро началось с серых отблесков из маленького окошка, жажды и головной боли. Привет нехватка живца, скребущее нёбо и беспросветный тупняк в голове. Строители чувствовали себя еще хуже, стонали и по очереди прикладывались к крану. Большое чудо, что больше никто не обратился. Шесть пар черных глаз смотрели измученно, затравленно, но вполне по-человечески.
Лена с тоской представила Рейдеров, ожидающих на выездах группы выживших. А городе рейдеры будут, и в отделение за оружием заглянуть должны бы. Но не факт.
Равшан периодически выглядывал на улицу, осматривая внутренний дворик. Долго висеть на руках не получалось, да и пейзаж за окном не менялся. Цыган колдовал возле двери, щупал петли, изучал каждый миллиметр, потом безнадежно откидывался и тер виски.
Лена мучительно размышляла. Почему больше не обратился никто. Не сходится статистика. Может у таджиков иммунитет коллективный? Тогда цыган не вписывается, да и перекос тогда в стабах был бы неслабый. По всем раскладам от секса со мной. Читала же, до потери разума можно принять белую жемчужину или встретить великого знахаря. И то и то практически нереально. На великого я не тяну, и простым назвать с натяжкой.
Равшан отвлек, — Люди во дворе, солдаты.
Лена встрепенулась, — Опиши, как выглядят.
— Как супер-пупер спецназ, в противогазах, масках на лицах.
В животе похолодело, — Ох, нехорошие это солдаты, это…
Карим мигом вскочил на стол, швырнул в стекло кружку, окатив всех осколками, заорал подпрыгивая, — Эй, мы тут, спасите.
— Блин, нельзя, объясняла же, не солдаты это.
— Молчи женщина, люди это, наши, спасут. Не будем мы здесь подыхать.
Хотя может и лучше на хирургическом столе кончиться, усыпят же, обезболят. Чем среди звереющих и сходящих с ума гастарбайтеров.
Глава 23. Внешность обманчива
Удар по ушам, и дверь на полу. Куски штукатурки и рваной арматуры просвистели над головой. Дверь выбили направленным взрывом, искать ключи никто не заморачивался, предупреждать тоже никто не стал. Один из таджиком болезненно охнул, схватился за живот. Еще пара выругалась по-своему. Вывели под дулами автоматов, построили рядом с парой гражданских мужиков. Один держался за разбитую голову, второй просто сидел со стеклянными глазами. Цыган извернулся, пытался выскользнуть, просочившись у охраны между ног, но получил прикладом в затылок и успокоился.
Явно женский голос из-под маски выдал, — Целая камера свежих в КПЗ прятались.
— Неплохо, проверяйте, грузимся и бегом уходим на базу. Муры не отвечают, дрон сбит. В город враг вошел, мы же сборщики, к прямому столкновению не готовы.
— Куда твари мурые делись, их обязанность выходы из города держать. Расслабились ублюдки надо будет им место указать.
Ага, не до вас сейчас мурам, в норку забились и стронгов ждут.
— Приветствуем вас выжившие. Город подвергся биологической атаке. Сейчас мы проведем медицинские тесты, если вы не успели заразиться, вам окажут медицинскую помощь и доставят в фильтрационный лагерь. В лагере есть вода, горячее питание и медицинская помощь.
Женщина добавила торжественно, — Можете расслабиться, все ужасы позади.
Ага, ужасы позади, а автоматы не опускают. Жалко под маской морды бесстыжие не разглядеть.
Враскоряку приковыляла не просто маска, а целый скафандр с выпуклой стеклянной мордой. Клацнул серебристый чемоданчик. По неуловимому знаку Равшана обхватили сзади за шею, оголили руку. Доктор в скафандре ловко набрал кровь, вставил пробирку в жужжалку и впился глазами в маленький экран.
— Иммунный, свежий.
Равшана похлопали по плечу, демонстративно отвернули автоматы и толкнули в сторону.
— Следующий.
— Иммунный свежий. Следующий.
— Следующий.
Подтащили вялого мужика, сидящего не поднимая головы.
— Заражен!
Хлопнул одиночный выстрел. В голове мужика расцвела розочка, труп остался на земле в растекающейся луже.
Карим заметно нервничал, прятал свой укус, натягивая рукав. Выбрал момент, когда все взгляды были направлены на резвого цыгана, и попытался драпануть в сторону. Бригадира строителей догнали в два прыжка, завалили на землю. Лена, пользуясь секундным замешательством вцепилась зубами себе в руку, рванула кожу.
Старый таджик завыл, — Не надо, не убивайте, простите.
— Иммунный свежий.
Под хохот солдат Карима пинком отправили во вторую группу.
Лена зарыдала, бросилась на землю, протянула раненную конечность.
— Меня укусили, зомби, я не хочу, простите, не убивайте.
Солдаты переглянулись, не сводя глаз с подпрыгивающей груди.
— Иммунная, какая-то не совсем свежая, показатели как у рейдера с развитым даром.
Один из солдат заржал, — Да ты погляди на нее, еще скажи, что стронг. Грузите всех на фер… гм, в фильтрационный лагерь.
Заревела, залязгала жуткая гусеничная машина, почти танк без башни грязно желтого цвета. С боку откинулся люк и пленников вежливо затолкали. Связывать никто не стал, свежаков тут не опасались. Один солдат залез внутрь, уселся у выхода. Машина для такого количества людей предназначена не было, в тесной кабине сразу стало жарко, вместе с потом разлился запах страха.
Пара солдат пытались оттеснить Лену, похоже хотели повезти отдельно.
— Я вас козлин предупреждала, что стручки повырываю.
Под взглядами командирши бойцы стушевались, Лена пыталась, прижалась к солдату грудью, — «Мне страшно», но была оторвана и с силой запихана к остальным.
Таджики жались друг к другу, цыган пытался заговорить, но вояка только водил автоматом и щурился на женские
